Матерей-одиночек хотят лишить выплат и отправить на работу

Министр соцполитики считает, что в Украине, как в фильме «Операция Ы…» — «кто не работает – тот ест». Министра социальной политики Андрея Реву можно отнести к условной «команды винницких» в Кабмине. До своего последнего назначения он много лет занимал должность заместителя винницкого мэра: сначала Владимира Гройсмана, впоследствии – Сергея Моргунова. Хотя социальная отрасль для Ревы не является новой (будучи заместителем городского головы, он отвечал за эти вопросы, а еще раньше руководил районным управлением соцзащиты), сам он свой переход к правительству сегодня в шутку называет «божьей карой».

С Андреем Алексеевичем «Главком» встретился в его рабочем кабинете на Эспланадной в конце рабочего дня. Работа в министра кипит – в течение разговора ему приходится отвечать на срочные телефонные звонки. Говорим о горячие темы: высокие тарифы, проблемы с предоставлением субсидий, приостановление выплат вынужденным переселенцам из Донбасса.

Он часто обращается к опыту Виннице и констатирует, что в целом Украина отстала от его любимого города лет на десять… – О чем говорить будем? О правительство? – с улыбкой спрашивает в начале разговора Рева. – Сейчас не в мейнстриме-то хорошо говорить о правительстве. Жаль, что все плывут по этому течению. Даже те политсилы, которые никогда ранее не были замечены в популизме. Обидно, что такая уважаемая партия, как «Самопомощь», взяла на вооружение идею снижения тарифов на 40%… «Чтобы снизить тарифы, мы должны найти 130 миллиардов гривен» Начнем с тарифов. На этой теме сейчас «играют» большинство политических сил, представленных в парламенте. «Играют» на этой теме популисты. К сожалению, их очень много среди наших политиков. Как говорил Жан-Клод Юнкер: «Мы все знаем, что делать, но не знаем, как не проиграть выборы после этого». Наши политики больше думают о будущих выборах, а не о будущем страны. Относительно требований снизить тарифы. Как министр вы чувствуете это давление на себе? А кому сегодня легко? Мы 25 лет строим независимое государство, проводим определенную социально-экономическую политику. И за это время страна пережила немало выборов. Но никто, идя на выборы, не сказал: «Когда вы меня выберете, я закрою заводы, порежу их на металлолом, розпродам все, что плохо лежит, привласню что-то, понижение соцстандарты и не буду вам платить зарплаты и пенсии…». Вы слышали подобную программу хотя бы одного кандидата? Нет. Но, на самом деле, именно эта программа и была реализована. Люди сегодня бедные. Но они стали бедными не за последние три месяца, а за все эти 25 лет. Давайте на мгновение забудем слово «тариф». Вот, условно, не поднимала НКРЕКП цены на услуги ЖКХ: какие они были – такие и остались.

На минимальную пенсию в 1130 гривен можно прожить? Риторический вопрос. На пенсию в 1600 гривен, которая является средней по Украине, можно прожить? Риторический вопрос. Существует ли еще одна страна в Европе, где есть такие пенсии? Понятно, что нет. Можно ли прожить на минимальную заработную плату в 1450 гривен? Тоже понятно — нет. Средняя зарплата 4600 – на нее уже как-то, сводя концы с концами, прожить можно. Но к чему я? Проблема, с которой мы сегодня столкнулись — не проблема тарифов — это проблема тотальной бедности. А тариф только показал, насколько мы бедны. Когда тариф подняли до европейского уровня, хотя бы в первом приближении, сразу оказалось, что 9 из 15 миллионов домохозяйств не в состоянии самостоятельно платить за жилищно-коммунальные услуги. Конечно, когда люди начали сравнивать уровень жизни «до» и «после», им стало жутко. Отсюда недовольство. Но подчеркиваю: это же не вчера произошло, мы до этого с вами шли в течение 25 лет… Извините, но от таких объяснений качество жизни тоже не меняется. Поэтому надо, сказав «А», говорить «Б». «Б» — это субсидии? Не обязательно. Субсидии — это временная мера. Чем мы отличаемся от Польши и Словакии? Нам постоянно говорят: посмотрите на них, если вы уже делаете европейские тарифы, и сделайте европейские зарплаты и пенсии. И все аплодируют.

А Бальцерович и Миклош спрашивают: а чего вы пальцем показываете на современную Польшу и современную Словакию? Они начинали не с тех параметров. В Польше 1989-го года отпустили цены, они «прыгнули», затем уперлись в какую-то экономическую потолок, всем сказали: выживайте кто как может. Это называлось «шоковая терапия». Поляки жили очень бедно и «пахали». Но правительство не занимался тарифами, а занимался повышением социальных стандартов, создавал условия для бизнеса, для развития экономики, создавал правильную пенсионную систему, стимулы для уплаты налогов. Словаки 10 лет шли нашим путем, считали, что поляки делают все неправильно. У них был свой премьер-министр – Владимир Мечіяр, без косы, но он тоже «работал» и доработался: до 1998 года Словакию охватил глубокий кризис. У нас «она» работала, а там он работал. И когда пришли к тому же результату, что и мы, тогда обратились за опытом Польши. И Микулаш Дзуринда, бывший премьер Словакии, — «Главком») и Иван Миклош за четыре года реформаторских действий Словакию подняли.

Правда, их за четыре года уже не избрали, народ тоже им не простил высоких тарифов и снижение на первом этапе жизненного уровня. Мы 25 лет ходим окольными путями. Весь ресурс, который у нас есть, мы направляем на то, чтобы наш тариф соответствовал уровню бедности, чтобы народу не было так жутко платить за жилищно–коммунальные услуги. В 2014 году для того, чтобы удержать тариф на том уровне, который позволял людям его платить, было потрачено из бюджета 114 миллиардов гривен прямой дотации «Нафтогаза». Если перевести эту цифру в цены 2016-го года, это будет 170 миллиардов. То есть, для того чтобы снизить тарифы до уровня 2014-го года, мы сегодня должны найти 130 миллиардов гривен. И тогда мизерные зарплаты и пенсии будут соответствовать низким тарифам. Но эти средства нужно забрать из бюджета. Что же тогда останется на повышение социальных стандартов? Ничего. То есть мы сегодня должны сделать выбор: или мы делаем мизерным тариф, или высокими социальные стандарты. Взглянем на «обоснованность нынешних тарифов немного с другой точки зрения. По сравнению с европейскими странами мы имеем очень большие непроизводительные потери электроэнергии, воды, тепла…

А от чего зависят эти расходы? От стоимости самого ресурса. Есть еще проблема хищения… Но если ресурс дешевый, ну розхлюпається он там по дороге наполовину – не жалко. А если он дорогой, будет ли он розхлюпуватись? Это та же самая ситуация, которая когда-то была с хлебом. Мы 30 последних лет существования Советского Союза закупали пшеницу за доллары в Канаде и США. Потому что наше сельское хозяйство не могло обеспечить Советский Союз качественным зерном. Мы продавали нефть и газ, платили долларами, завозили зерно, переделывали, пекли хлеб и продавали его по 20 копеек. Ну люди же бедные, надо поддержать, а хлеб — это социальный продукт. На заборе писали: «Берегите хлеб», «Хлеб всему голова», вспоминали блокаду и так далее. А люди в селе этим самым хлебом кормили скот. Почему? Экономическая логика. Дешево. Зачем ходить по комбикормами? Ты берешь хлеб по 20 копеек, складываешь его в мешок, даешь скоту, и она растет себе.

Сегодня кто-то кормит хлебом скот? Нет.

Это экономически невыгодно. Ты можешь купить мешок хлеба, но будешь в «минусе». Я живу в панельном доме в Виннице, и 10 лет я не занимался утеплением. Потому что посчитал, что если буду вкладывать деньги в утепление при той цене на газ, окупаемость наступит через 30 лет. Экономически выгоднее было платить больше за газ, чем вкладывать деньги в энергосбережение. Когда газ стал стоить почти 7 гривен за кубический метр, мы вместе с соседями сделали утепление дома. Это стало экономически выгоднее. Теперь мы, во-первых, меньше платим за потребление газа, во-вторых, это экономит ресурс. И вообще, дома в наших городах быстрыми темпами начали утеплять. Почему раньше этого не делали? Ресурс был дешевый. Это то, о чем вы говорите. Ранее розхлюпали ресурс по дороге – и Бог с ним. Люди, если не меняется ситуация, в которой они живут, тоже не меняются. Есть знаменитая китайская пословица: не дай Бог жить в эпоху больших перемен. Люди привыкли к определенному уровню бедности, «чтобы не было войны», и так как-то живут: «только нас не трогайте». И когда начинаются какие-то серьезные изменения, которые заставляют их иначе смотреть на проблемы энергосбережения, энергоэффективности, экономию ресурса, это у многих вызывает шок.

Потому что в Советском Союзе думать не надо было: есть начальство, оно за тебя все решит, а твоя задача — ходить в ногу, как все. «Увеличение количества субсидіантів произошло почти в четыре раза» Повышение тарифов отразилось на количестве неплательщиков? Нет. Смотрите, у нас 5,5 миллионов домохозяйств получают субсидию. И тот, кто получает субсидию, платит небольшие суммы. Более того, происходит экономия ресурса при стабильной субсидии: ведь чем меньше начисления — тем меньше ты платишь. Средняя плата по отопительному сезону вышла где-то 12% — это абсолютно приемлемая сумма, которую можно заплатить. При том, что у нас количество субсидіантів возросла, задолженность за жилищно-коммунальные услуги уменьшилась. Сейчас говорят, что при росте тарифа вырастет и задолженность.

Неправда. Просто увеличится количество субсидіантів — до 9 миллионов, как мы прогнозируем. Те же, кто будут получать субсидию, в принципе, будут способны платить. И не забывайте, что шесть миллионов будут платить. А вот если бы мы просто снизили тариф – это значит, что дотировали бы все 15 миллионов домохозяйств. Даже тех, кто дотаций не требует. Это уже было бы социально несправедливо. В этом году нам на субсидии нужно, как мы уже говорили, в целом 40 миллиардов гривен. Следующий – чуть больше. По разным оценкам, насколько я знаю, в бюджет закладывается 52 миллиарда. Я думаю, что надо не больше 60-ти. На дотацию «Нафтогаза» пошло бы 200 миллиардов. Разница – 140 миллиардов.

Зато уже есть проблемы с получением субсидии. Недавно эксперты аналитического центра «Институт города» озвучивали такие цифры: за 2015 год количество отказов в предоставлении субсидии составила 9%, за 5 месяцев этого года она выросла до 18%, то есть почти половина тех, кто обратился за субсидиями, получили отказы. Говоря об отказах, нужно анализировать их причины. Главная причина, по которой вам могут отказать в предоставлении субсидии — единовременное приобретение определенного товара на сумму от 50 тысяч гривен и больше. За рост количества субсидіантів с 1,7 миллионов до 5,5 не должна была увеличиться количество тех, кому откажут? Увеличение количества субсидіантів произошло почти в четыре раза. А рост отказов – в два раза. Это приемлемый показатель. Как проверяют факт совершения покупки на сумму от 50 тысяч гривен?

Человек это должна задекларировать. Но, кстати, далеко не все даже в таком случае получают отказ. Решение принимает комиссия. Я сам такую комиссию возглавлял в Виннице. Даже при наличии такой покупки мы часто считали, что человеку надо предоставить субсидию. Так, например, она продала трехкомнатную квартиру, купила двухкомнатную, а разницу потратила на лечение. В таких случаях мы давали людям возможность получить субсидию. Если на покупку, например, техники (например, фотоаппарата), необходимой для работы, берется кредит, может ли этот человек претендовать на субсидию? В таком случае вы декларируете, что купили то фотоаппарат или что-то другое за 50 тысяч. Вас приглашают на комиссию, и там вы уже рассказываете, что работаете фотокорреспондентом, техника вам нужна для работы, доходы у вас маленькие, плюс теперь еще и надо оплатить кредит. Какое решение примет комиссия?

Логика проста: это нужно для работы, человек работает, ей надо помочь. И есть же другая ситуация. Вы нигде не работаете, покупаете себе фотоаппарат за 50 тысяч так же в кредит, чтобы делать селфі. Решение комиссии здесь будет другим. Если у вас есть возможности за кредит так шиковать, то и за квартиру вы, наверное, заплатить в состоянии. И третья ситуация. Человек покупает тот же фотоаппарат за 50 тысяч, а вы об этом не знаете. Как отслеживают такие случаи? Для этого есть государственные социальные инспекторы. Когда вы пишете заявление на субсидию, то обязаны декларировать такие покупки. Если вы этого не выполнили, мы же через фискальную службу все отследим и выясним. Вы же видите, что количество отказов выросло в два раза — до 18%. Это связано с деятельностью комиссии. То есть, они проверяют материальное состояние тех, кто обращается, и делают выводы. Я не могу сказать, что они на 100% эффективно работают. Но поговорите с тем, кто получает субсидию, и сделайте анализ, довольны ли они субсидией или нет. Мой личный опыт говорит, что 90% людей, которые получают субсидию, ею довольны. Но ходят вместе с другими недовольными протестовать против повышения тарифов. Как объяснить это психологически? Все же против, и я также? Хотя ему лично это не грозит с точки зрения его экономической стабильности.

Давайте ехать – шашечки потом нарисуем» Как вы готовитесь к осени, ведь когда начнется отопительный сезон, люди получат новые платежки, и температура протестных настроений пойдет вверх? Чтобы протестных настроений не было, нужно, установив экономически обоснованные тарифы, делать второй шаг. А именно, повышать соцстандарты: заработные платы и пенсии. От того, насколько эффективно правительство сможет это сделать, зависит, какой будет ситуация осенью. Если будем ждать, сложа руки, то, конечно, люди выйдут на улицы! Вы серьезно надеетесь ощутимо повысить социальные стандарты до середины осени? Смотрите, на этот год мы заложили повышение соцстандартов в два этапа. Было сначала на 6% и 6%, мы сделали на 6% и 10%. Этого недостаточно. В настоящее время правительство прорабатывает возможность радикального повышения зарплат и пенсий. Готовим предложения – это задача к осени. Сейчас ведем переговоры с профсоюзами и работодателями, согласовываем Генеральное соглашение. Если мы достигнем результата, далее выполнение этого соглашения мы внесем законодательные предложения к Верховной Рады для того, чтобы повысить и зарплаты, и пенсии. Озвучьте запланированные цифры. А вот когда мы все посчитаем, в сентябре, внесем, тогда вы все и увидите. Но мы не будем сидеть сложа руки и ждать, чем это закончится осенью. Вице-премьер министр Павел Розенко в интервью «Главкому» рассказывал, откуда поступят средства на запланированное повышение соцстандартов. Расскажите теперь вы, где возьмете средства на радикальное повышение» уже в ближайшее время. У нас планируется экономический рост на 3%. Если мы даже на 5% предусмотрим рост зарплат и пенсий, это ситуацию не спасет. Но у нас 40% экономики в тени. Вот это и есть популизм, с которого мы начали разговор. Вы серьезно надеетесь за несколько месяцев сделать то, чего не сделали за 25 лет? Я работал в Виннице, и там 15 лет до нас существовала стихийная торговля, которую никто не мог преодолеть. Зато каждый новый мэр обещал: «мы ликвидируем стихийную торговлю». Но мы пришли и сделали. В Виннице сегодня нет стихийной торговли. Хотя никто сначала не верил, мол, что вы нам рассказываете, до вас нам 15 лет обещают, и никто ничего не делает. В этом разница между Гройсманом и всеми другими. И вы в этом убедитесь.

Вы искренне уверены, что одного желания Гройсмана достаточно? Он — премьер и отвечает за правительство. Его назначила Верховная Рада. Он дважды выиграл мэрские выборы, посмотрим на его деятельность на посту вице-премьер-министра. Государственные социальные нормативы в системе ЖКХ и финансовая децентрализация – это были его идеи. Посмотрите, сколько денег в местных бюджетах. Посмотрите на результат его деятельности на посту председателя Верховной Рады… Вот тут как раз вопросов к его деятельности больше. Так, его обвиняли, что депутаты за определенные законы по 15 раз голосовали. А что делать, если некоторые с первого раза не понимают, за что голосуют? Каких выбрали, таких и имеем. Не Гройсман же их на работу принимал. И интересно, приняли бы такие важные законы антикоррупционные органы? Приняты ли были бы два бюджета, что в преддверии Нового года благодаря Гройсману были проголосованы ВР? Это Гройсман смог «продавить». Извините, нам шашечки нужно или ехать? Давайте ехать – шашечки потом нарисуем.

«Будет три миллиона субсидіантів — будет смысл монетизировать субсидии» Вы подняли вопрос повышения энергоэффективности жилья. 80% жилого фонда Украины нуждается в немедленной модернизации, ведь построенное в советское время жилье потребляет вдвое больше тепла по сравнению с современными домами. В этом же контексте возникает и вопрос монетизации субсидий. Получив живые деньги, при условии целевого использования, потребитель может направить их на ремонт своего дома. Это не связанные вещи. Это — лозунг популистов: давайте монетизируем субсидию. 1130 гривен — минимальная пенсия. Стоимость ЖКХ-услуг за 1-комнатную квартиру в Киеве будет примерно 2240 гривен. При таком раскладе человек будет с пенсии платить где-то 50-60 гривен, а остальное будет получать как субсидию. А теперь представим, что мы монетизировали субсидии и отдали человеку. Ее дальнейшие действия вы можете спрогнозировать? Но мы говорим о монетизации остатков субсидий с контролем за целевым! использованием этих средств — то есть только на повышение энергоэффективности собственного жилья? Это разные вещи. Давайте сначала разберемся с идеей полной монетизации субсидии, которую тоже некоторые взял на вооружение.

Еще раз: человек должен взять из своих 1130 гривен 60, добавить туда те 2 тысячи, которые мы ей даем, и пойти платить за ЖКХ-услуги. А у нее в приоритете другие. Ей кушать хочется, ей лекарства нужны. «Как это так, мне дали 2 тысячи, и я все должна отдать? Зачем же вы мне их дали, чтобы я их просто донесла до банка?». А так субсидии напрямую из бюджета идут до производителей услуг, которые затем на условиях взаимозачетов рассчитываются за газ с монополистом – «Нафтогазом Украины». Но при условии монетизации ничего не изменится. Эти деньги только уже вы лично снова понесете производителям. Разница лишь в том, что банк заработает на этой операции. То в чем смысл? К тому же, что такое сегодня взять и открыть 9 миллионов счетов? Глава «Ощадбанка» Андрей Пышный уверяет, что это не проблема. Для Пышного – так. А для людей? Когда 2008-го года выплачивали ту пресловутую тысячу (а ее получили шесть миллионов человек), помните, какие были очереди? И это при том, что они открывали счет, потому что знали, что им дадут тысячу, которую они сами используют. А теперь люди возмущены тарифами. А им еще и говорят: хочешь получить субсидию – пойди постой в очереди!

Я отвечаю за эту работу. И я знаю, к чему это приведет. Я же не вмешиваюсь в деятельность других и не рассказываю, например, как надо утеплять дом или каким должен быть тариф. На это есть специалисты. Но когда мы говорим о субсидиях, то давайте хотя бы меня, министра социальной политики, спросим, надо ли это делать, или нет? К тому же надо обеспечить эти 40 миллиардов живыми деньгами. А у нас сегодня 80% расчетов клиринговые. Живых средств нет. Что человеку делать? «У меня субсидия есть, но мне ее забыли перечислить на счет». И снова представим: решили и эту проблему, все вовремя перечислили на счет. Теперь вы можете снять эти деньги и заплатить тому же самому производителю. Это то самое, что сейчас делает управление соцзащиты, только оно это делает единой платежкой. Это все популизм и демагогия. Вот будет у нас три миллиона субсидіантів, а не девять, как сегодня, будет смысл монетизировать субсидии. А пока что это абсолютная глупость. И все же – относительно монетизации остатка. В этом году мы этого не сделали, потому что были завышенные социальные нормативы. Например, два года назад на отопление 1 квадратного метра выделялось 11 кубических метров газа. Представьте жилое помещение в 100 квадратных метров. То есть на месяц планировалось здесь потребление газа в 1100 кубометров. Потом снизили до 7 – стало 700. Почему прошлой зимой все открывали форточки? Потому что газовики для того, чтобы люди не снижали потребление газа, всех пугали: если вы не используете 700 кубометров, из вас субсидию снимут. Люди верили.

Потом мы снизили эту цифру до 5,5 кубов. По факту потребление было 5,3. Сегодня 5, 5. Сравним 11 и 5,5. Мы ровно в два раза снизили социальные нормативы. Если бы мы этого не сделали, монетизировали тот остаток означало бы, что 11 миллиардов гривен, которые мы дали как субсидии людям за потребленный газ, — это были бы просто деньги, подаренные нами людям. 5,5 кубометров – это еще не «планка»? Посмотрим. У нас была теплая зима. Не дай Бог, будет холодно. Мы должны выйти на средний норматив. Употребите меньше – это ваше. Больше – тоже ваше, то есть вы доплатите. Сегодня пока на четкую границу потребления жилищно-коммунальных услуг не вышли. «В РФ при рождении ребенка платят в 10 раз меньше, чем в Украине» Относительно социальных стандартов. Какие из них вы считаете адекватными? Например, как оцениваете помощь при рождении ребенка? Помощь, предоставляемая при рождении ребенка, составляет примерно 40 тысяч гривен – это на три года. Можно дискутировать, является ли это достаточно, или нет, но таковы возможности бюджета. Раньше, когда за первого ребенка платили 25 тысяч, за второго — 50, за третьего — 75, был перекос в социальном плане. Но сравним кое-что. Если мы берем РФ, то в них 240 рублей ежемесячное пособие на ребенка. 240 рублей!

В Украине ежемесячное пособие – это 800 гривен. По российским меркам — это около 2400. То есть в РФ при рождении ребенка платят в 10 раз меньше! Но и эти 800 гривен не позволяют реально обеспечить ребенка всем необходимым. Представим еще и мать-одиночку… А вы знаете, что у нас количество матерей-одиночек выросло за 10 лет в 22 раза? Это потому, что мы им платим премию за неоформленный брак. Вот если ты оформляешь брак, ты получаешь пособие при рождении — и все. А если ты не оформила брак, тебе еще премию дают как матери-одиночке. Я видел матерей-одиночек, у которых семеро детей. Это ненормально. И сколько же в Украине таких «фиктивных» матерей-одиночек? До 1 января этого года, всего было 600 тысяч. Потом решили, что их очень много – ну, правда, много: их количество за 10 лет выросло в 22 раза. И не война же тому причина. Каждый пятый ребенок сегодня в Украине рождается вне брака. Родители просто не регистрируют брак. Не от хорошей жизни мы сегодня упростили регистрацию. Месяц им ходить и ждать – долго, они передумать успеют. А так пошел, зарегистрировал – уже легче. Так вот в этом году сделали одну важную вещь: привязали размер пособия до дохода. Если женщина-одиночка работает – она не получает пособие. Если она ничего не делает — получает помощь.

Я спрашиваю: кто такую гениальную идею дал? Все молчат. В результате У нас осталось 200 тысяч этих матерей, которые помощь получают, но которым, по моему мнению, в принципе, помощь давать не надо, которых надо отправить работать, а не сидеть на детских деньгах. 400 тысяч не получают сейчас пособие по показателю доходов. Хотя по-хорошему надо было бы, наоборот, помощь им давать.

Но у нас как в фильме «Операция Ы и другие приключения Шурика»: «Кто не работает – тот ест. Учись, студент». А все очень просто. Если родился ребенок вне брака, женщина может установить отцовство и подать на алименты. Так, человек может их не платить. И когда она эти три этапа прошла, мы ей платим пособие как матери, отец ребенка которой уклоняется от уплаты алиментов. А в это время, если мы его нашли, им занимаются правоохранительные органы, чтобы он отвечал за то, что уклоняется от родительского долга. Вы же осознаете, что сейчас вы – во власти и должны решать эти парадоксы? Мы готовим предложения, как решить эту проблему. Вообще, беда сегодняшней Украины в том, что человек, который работает, живет хуже чем та, которая не работает. Вот мы привязали минимальную зарплату до прожиточного минимума, и любое повышение заработной платы влечет за собой рост прожиточного минимума. Что это означает? Мы должны найти деньги как бюджетникам, работающим, так и тем, кто не работает. В результате получается, что прожиточный минимум, который привязан к социальным выплатам, и минимальная зарплата примерно одинаковые. Вопрос: пойдет ли человек работать на минимальную зарплату? Может посидит на «социалке» и получит те же деньги? Пока у нас это будет продолжаться, порядка в стране не будет.

Вот когда мы минимальную зарплату не прив'язуватимемо до прожиточного минимума, тогда зарплата пойдет вверх (скажем, минимальная зарплата будет втрое выше прожиточного минимума), то и будет смысл идти работать, а не сидеть на «социалке». В интервью «Главкому» вице-премьер Розенко сказал, что вы уже работаете над процессом запуска единого реестра «льготников». На каком этапе эта работа? Собственно, ЕГАРЛ (Единый государственный автоматизированный реестр лиц, которые имеют право на льготы, — «Главком») есть, просто он нас технически не устраивает. Нам ЕГАРЛ нужен для монетизации льгот. Есть разница между монетизацией субсидий и монетизацией льгот. О монетизации субсидий я уже вам рассказал. А в монетизации льгот мы опоздали на 20 лет. Поэтому мы в операционном плане правительства записали: до конца года это сделать. Вот вы живете в Киеве. Представьте, что вы чернобылец и имеете право на бесплатный проезд. Сколькими видами транспорта вы пользуетесь в Киеве? Трамвай, троллейбус, автобус, метро. Четыре. А если вы живете в деревне под Бородянкой? Сколькими видами транспорта вы пользуетесь? Троллейбуса нет, трамвая нет и так далее. Вот и получается, что если вы живете в Киеве, вы имеете весь набор льгот. Если вы живете в деревне, вы ничего не имеете. А надо взять все эти деньги и сказать: вам, вам и вам одинаковая сумма. Как вы ее используете, на проезд или на лекарства, – ваше дело. У нас в Виннице есть поезд «Винница — Гайворон». Ежегодно «Укрзалізниця» сокращает количество вагонов ровно на один. И каждый год идут жалобы: обновите, пожалуйста, поезд в предыдущем составе.

А почему «Укрзализныця» сокращает его? Потому что этим поездом ездят только те, кто не платит. Поскольку «Укрзализныця» не получает возмещения, соответственно, этот поезд ездит ей в ущерб. Если вы посмотрите на этот поезд в реале, это как в Бангладеш: там висят все сверху, сидят, прыгают на ходу, когда он едет. Почему не сделать платный проезд? Дать людям деньги, сказать: люди добрые, вот вам деньги, вам надо ездить поездом — заплатите три или пять гривен за билет. Тогда «Укрзализныця» будет деньги от вас получать, вы получите полноценный поезд. Нет, лучше на крыше ехать… О невозможности перехода на накопительную пенсионную систему, проблемы с выплатами ВПО, а также о том, почему министру жалко киевского мэра, — читайте во второй части беседы с Андреем Ревой на «Главкоме» в ближайшее время